Союз одиночек - Страница 87

Не глядя Шейнин выхлестнул руку, ударив его по губам, и очкарик заткнулся. Видимо, цифру он выдал близкую – уже кое-что. Тупарей-то набежит и больше, но если все выдрессированы, экипированы…

– Как этот? – кивнул я на поверженного Богдана. – Да хоть двенадцать миллионов!

– Ты что же, ослеп? – спросил Шейнин. – Не видишь, какая она? Или опять дурака валяешь?

– Дураков, – поправил я. – Ну, какая?

– Безупречная. Словно киборг.

Вот как, выходит, не одному мне она кажется совершенной?

– А пару веков назад окрестил бы ее ведьмой? Умеешь ярлыки наклеивать!..

– Ты хоть приглядывался к ее коже? Ведь мы не первый день за ней следим, у нас есть записи.

– И что?

– Ни родинки, ни лишнего волоска.

– И что? – повторил я. – Подумаешь! Я тоже вывел у себя лишнее.

Хотя фактик вынуждал задуматься – не все же такие чокнутые, как я. Но киборг? Я рассмеялся: надо быть слепым, чтобы не видеть, насколько она живая. Да рядом с ней все – мертвецы!..

– А ее волосы? – вопросил Шейнин. – Знаешь, сколько их должно быть, чтобы образовалась такая грива?

– На тебя не угодишь. То волос недобор, то слишком много.

– А голос? Такой диапазон бывает у единиц.

– Так ведь бывает же?

– И всё – в одной?

Глаза Шейнина разгорались, против воли он втягивался в спор, уже забыв, что лишь тянет время. «Азартный, Парамоша!..» Вообще я мог прибавить к перечню многое – взять хотя бы ее последний прыжок. Но его тон вызывал у меня неприятие независимо от смысла.

– Не пойму, – сказал я. – Ты что, завидуешь? Ну, не твоя «Маша» – так все равно же «хороша»!

– Собственно, дело даже не в ней… То есть не только.

– А в чем еще?

– Раз ты следил за ними, должен был заметить странности в их оснастке.

– Например?

– У них есть защитные поля. Совершенно непроницаемые.

– Так уж и совершенно!..

– А если есть защита, наверняка припасено оружие. Представляешь, каким оно должно быть?

– И чего же девочка не бластнула по вам из своей пушки?

– Этим она выдала бы себя. Без крайней нужды чужаки не носят с собой улик.

– Лучше сказать «чужие» – aliens. Вызывает ассоциации.

Слишком щедро делился Шейнин сведениями – это начинало тревожить. Такими откровенными бывают с друзьями… либо с кандидатами в покойники. Дружба у нас явно не клеилась. И что остается?

– Как ни называй, смысл один: чудища. А мы с тобой пока что люди.

– Это как посмотреть, – возразил я. – А чудища – что же… Вдруг среди них затесался очарованный принц?

– Может, и лягушек подряд лобызаешь? – съязвил он. – Или у тебя иная ориентация?

– Зоологическая?

– Половая. Раз тебя больше волнуют принцы, чем царевны.

– Был бы человек хороший, – сказал я. – А договориться можно всегда.

– Человек?

– Если можно договориться, значит человек, – вывернул я. – А тут и внешнее подобие – да какое!.. Но ведь красота не повод для агрессии?

Наверняка Шейнин не верил ни одному моему слову, приговорив еще до суда. Бессмысленно урезонивать дураков или мерзавцев: первые и сами убедят себя в чем угодно, а вторых не заботит ничего, кроме выгоды.

– Хорошо, – уступил я. – Допустим, они пришельцы. Но кто доказал, что враждебны? Вон коммунары верят совсем в иных.

– Мы для них – грязь, – с нерушимой уверенностью сказал Шейнин. – С какой стати они будут церемониться?

– А почему лишь для них? Мы вправду грязь, если так любим наносить превентивные удары. Вот ты на их месте что бы сделал? Устроил тут образцовую плантацию, разве нет? Почему-то в другой роли тебя не вижу. Ты ведь в душе расист, мой милый. Так пожинай плоды!

Пока мы препирались, Аркадий шажок за шажком сдвигался ко мне – как он полагал, незаметно. Затем вдруг ринулся, для надежности целя в лицо – похоже, шприцом. А что послужило ему сигналом, я не понял.

Прежний рефлекс заставил бы меня отскочить, что весьма глупо и редко спасает. Теперь же я скользнул вбок и закрутился вокруг оси, вынудив Аркадия пролететь мимо. Да еще прибавил ему скорости, саданув по затылку. Если бы ударил ниже, вполне мог бы убить, а так оглушил очкарика, точно быка на бойне. По крайней мере, у них хватило ума не затевать стрельбу.

– Ну как же без фокусов! – сказал я Шейнину. – И кому от этого лучше? Или хочешь говорить без свидетелей?

– О чем нам говорить? Ясно же: ты на их стороне.

– На своей, родной, на своей. Не можешь без баррикад? Или без них не могут, кто идет за тобой? Дурак ты или подлец – скажи честно.

Он вдруг осклабился, довольный неясно чем. Спросил:

– Третьего не дано?

– Тебе же плевать на пришельцев, – пальнул я наудачу. – Ты преследуешь иную цель. И какую?

– Да ты провидец – экое неудобство!

– Ответ неверный.

– Хочешь знать мою цель? Ведь она для узкого круга. Согласен в него вступить?

– Щас! – фыркнул я. – Мечта всей жизни.

– Ты же еще не знаешь ставок. Тут идет такая игра!..

– Богатство, да? Власть?

Кажется, Шейнин верно оценил мои интонации.

– То и другое – средства, – сказал он. – А смысл в ином.

– Смысл жизни?

Я хмыкнул: занятный поворот – главное, к месту. Затем мне вдруг стало зябко, несмотря на жару. Я ощутил в этом человеке свойство, которое встречал крайне редко и которое многие пытаются восполнить, карабкаясь к вершине, – силу. Настоящую силу, способность повелевать. Вообще я не склонен подчиняться, но мой Зверь ощетинился – уж он понимал, как опасны такие типы. Интересно, это я заглянул в Шейнина глубже или тот сам решил раскрыться? И зачем, собственно: прочит меня в подручные? На фиг, на фиг!..